Читать интересную книгу Неудавшаяся история [СИ] - Татьяна Зингер

Когда я сбежала, старшая сестра уже нянчилась со вторым сыном. С младшеньким братом я прощалась при свете луны. С единственным из всех. Он плакал мне в рубашку, шмыгая курносым носом, а я обещала обязательно вернуться.

И знала, что обману его.

Как же давно это было. Можно, конечно, сделать крюк и обойти деревеньку, но я почему-то захотела вернуться туда хоть на денек.

— Ребят, — голос звучал как-то опустошенно, — нашлась одна короткая дорога.

— Какая? — Всемил присел рядом и со знанием дела сказал: — Учти, этих деревень нет, речка перекрыта мостом, этот ручей давно забился.

Его палец тыкал в самые разные точки, но не затрагивал кружочек с выписанными на нем рунами. «Приречные зори». Богиня судьбы звала меня туда. Я прочертила ногтем предполагаемый маршрут ровно до села.

— Сколько идти до деревни?

— Три дня, — подумав, ответил князь.

— Остановимся в ней?

— Зачем? Место пустяковое, раз я о нем не слышал. Или ты о ночевке?

— Да так.

Я прикусила губу. Внутри голосили то ли кошки, то ли чайки.

Первым заминку заметил, как ни странно, Лис. Он пощелкал перед лицом пальцами и задал вопрос одним только кивком. Я глупо улыбнулась и промычала нечто неопределенное.

— Слава, ты чего? — добрый варрен со всей дури тряхнул меня за талию.

— Мелочи. Кстати, надо бы закупиться едой, а то кашу с червями я больше не выдержу. Предоставьте поход мне.

— Почему?! — единодушно возмутились спутники.

Хм, они думают, будто похожи на писаных красавцев после ночи родства с природой да прогулки по жилищу шишиг?

— Рад, ты выглядишь не лучше, — рассмотрев ответ в моем многозначительном молчании, прыснул в кулак князь.

— Я — женщина. Меня пожалеют и снизят цену, а вас выбросят за ворота или забьют палками. У местных нищих заработок низкий, будут они им делиться со всякими проходимцами.

Довершая высказанное, кот одобрительно мяукнул.

* * *

Однообразие выводило. Деревья, коренья, снегопад, переходящий в дождь. Заплетающиеся в ветках волосы, расцарапанные руки, немеющая нога. Воющий от усталости Кот. Последнего пришлось нести. Животное по-хозяйски сложило лапы мне на плечо и размахивало длинным хвостом перед самым носом.

Всемил и Лис, нагруженные взятыми из тайника вещами, покорно околачивались позади. Их неприязнь друг к другу была столь заметной, что обжигала мои лопатки.

Подрались бы, честное слово. Надоела эта тихая война, пахнущая разгорающейся грозой.

— Почему ты безоружен? — с вызовом спросил Лис.

— В каком смысле?

— Ну, с собой ты клинок не прихватил. А как же традиции, благородный род, именной меч за спиной. Ты его где-то посеял?

Я, обернувшись, прислушалась к начинающейся перепалке. Началось. Невидимая молния сверкнула лучистым оскалом варрена.

— Предпочитаю не носить оружие в спальню, — словно громовым раскатом, гаркнул Всемил. — А, если помнишь, сбежали мы именно оттуда.

— Ой, да конечно! — хохотал Лис. — Сказать, что я думаю?

— Мне безразлично. Твой удел — в камере гнить, а не советы раздавать.

— Тварь, — выплюнул варрен.

Пятый обмен оскорблениями за день. Честное слово, давно бы прибила их, но земля мерзлая — замучаюсь закапывать мертвецов. А оставлять их гнить нехорошо — могут восстать упырями да пойти скот грызть. Я обреченно застонала.

— Больше нечего сказать? — подначивал Всемил. — Кончились мыслишки, да? Ну, не переживай, дружок. Боги не всех наделили одинаковыми способностями. Кому-то повезло, что научился считать до пяти.

Ну, нет! Довольно!

Я отняла у Лиса мою книгу. И застыла посреди леса, торопливо перелистывая истертые страницы. Мельком заметила, что во взглядах спутников появилась одинаковая настороженность.

Да где эти чары… Должны быть, я когда-то видела.

— Что ищешь? — Всемил попытался заглянуть за плечо, но получил по носу кошачьей лапой и уныло отошел.

О, нашла!

Полтора десятка мудреных пасов, шепотков. По венам цепкими паучьими лапками расползался мороз. Грудь заледенела, как вспомнила, что недавно применялась мощная ворожба, и отказывалась принять простую. Холод врезался в ребра. Кости задубели. Но всё разом стихло. Меня словно окатило ведром горячей воды.

Получилось ли?

— Лис, — ласково позвала я, — скажи что-нибудь.

Тот открыл рот, но вместо звуков вылетела лишь тишина. Брови варрена взметнулись к высокому лбу. Губы двигались вначале размеренно, а потом начали изгибаться в явной ругани. Лис схватил себя за горло. Ко мне подойти он так и не осмелился.

— Теперь ты, — оторвавшись от созерцания одного счастливчика, я подмигнула князю.

Точно такое же действие. Надеюсь, голос не пострадал. Похожим проклятьем пользовалась учительница, когда я вздумала пререкаться с ней, да только то было на крови, и молчала я около трех недель. А после хрипела ещё с полгода. Надеюсь, мужской половине повезет больше. Пусть подумают над поведением.

Я глубоко вздохнула. Рядом суетились две фигуры. Трогать меня они не решались, зато чертили на снегу неприличные слова, а иногда даже осмысленные предложения.

Как же я устала. Наверное, волшба — это испытание, данное богами. Радости она не приносит, люди от неё страдают.

Помнится, нашелся по мою душу кавалер. Милый парнишка. Пел отлично, мастерил изумительные шкатулки из дерева. Вихрастый, смешной. Но, узнав о необычных способностях зазнобы, сбежал первым. И червивыми яблоками в меня кидался вместе с остальными мальчишками.

Сколько я тогда слез пролила. Не по нему, а вообще. Но свыклась. Нужно мириться со случившимся. Любое наказание дано ради награды. И наоборот.

Вскоре заметенные кашей из снега и дождя тропки привели нас к уютному селению, расположенному рядом с главным трактом страны. Люди там оказались добрые, трактир чистеньким. Лавочники охотно спорили за каждую медянку и втюхивали всякую ерунду. В итоге я обзавелась не только пищей, но и старой вещицей из грубой черной ткани с глубоким капюшоном — точь-в-точь храмовое облачение, правда, или выброшенное, или выкраденное. Явно не новое. Судя по плутоватой ухмылке торговца — кто-то лишился своих одежд. Но заплатила я всего пару монет, поэтому особо не огорчалась.

На радостях я вернула погрустневшим спутникам их голоса, выслушала две скромные тирады о том, как плохо пакостничать друзьям, затем — сотню извинений за нехорошие слова. Спутники притихли. Я, наоборот, распалялась только сильнее.

— Почему я должна идти с вами? — слышалось мое ворчание. — Это вы напортачили, вот и скрывайтесь на здоровье, а я могу остановиться в любом городе. Ай!

Ступня запнулась о выступающий корень. Кот, грустно мяукнув на прощание, слетел с плеча. Я успела подхватить его под живот, но вместо благодарности получила лишь зевок. Мудрость Кота была проста и понятна: «Если помираешь, значит, заслужил».

Новая ночь принесла настроению весенний романтизм. Небо висело так низко, что казалось, будто подмигивающие звезды вскоре ниспадут к ногам путников. Весело потрескивал костерок; шипел кот, зачем-то пытающийся забраться в огонь лапой; громко позевывал стоящий на страже Всемил. Я безостановочно ворочалась на лежанке из еловых веток.

— Не спишь? — не оглядываясь, узнал князь после очередного моего кряхтения.

— Как обычно.

— Присаживайся, разговор есть. — В золотисто-рыжем свете было видно, как Всемил сосредоточенно осмотрел спящего Лиса и жестом поманил меня к себе.

Я выпуталась из теплого одеяла. Полуночные разговоры с князем входили в привычку. Не скажу, что мне это совершенно не нравилось. Но ночная болтовня обычно предполагала откровенность. Которой я избегала много лет.

— Что за секретность?

— Не находишь нашего спутника странным? — трагичным шепотом спросил Всемил.

— Ты вновь за своё? — я насупилась.

— Нет, — он потряс волосами, — разве не ощущаешь, что он прожигает тебя далеко не влюбленным взглядом?

Я недоверчиво прищурила один глаз.

— Я-то при чем? Враждуете вы, а прожигает он меня?

Всемил свел челюсти, словно предпочел смолчать о чем-то важном. После принялся жарко объяснять, насколько плохи взоры юного варрена. Я особо не напугалась, пусть князь и описывал мою скорую кончину. Убьют на привале — буду гоняться за ними в роли вредного, приставучего духа.

Князь замолчал, а я, трижды прокляв ту самую ночную откровенность, ляпнула:

— Мне нужно кое-что рассказать.

— Тоже? — с лукавой хрипотцой удивился он. — Я польщен. В чем дело, красавица?

Я уставилось в чернильно-черное небо. Дамский угодник из князя отвратительный. Оно и ясно: женщины суетятся вокруг него и без ответных действий. Не привык оказывать знаки внимания.

— Дело в деревне, куда направляемся. Так получилось, что я оттуда родом.